Дмитрий Суслов
Состоявшиеся в воскресенье выборы в Госдуму уникальны в постсоветской истории России. Впервые могут возникнуть проблемы с легитимацией этих выборов на Западе. Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ демонстративно отказалось осуществлять их мониторинг, выводы же приехавших наблюдателей были весьма критичны. В то же время впервые в самой России отсутствие официальной делегации БДИПЧ и критика западных наблюдателей воспринимаются, скорее, как дополнительный аргумент в пользу как легитимности выборов, так и укрепления суверенитета страны.
Расхождение налицо. В глазах Запада суверенитет того или иного посткоммунистического государства напрямую увязывается со степенью его демократичности, которая, в свою очередь, определяется выборами. Именно так там толкуют положение копенгагенского документа ОБСЕ от 1990 года о том, что «воля народа, выражаемая свободно и честно в ходе периодических и подлинных выборов, является основой власти и законности любого правительства». Законность же и честность выборов определяется не кем иным, как наблюдателями. То есть именно Совет Европы и ОБСЕ выступают в отношении к правительствам незападных государств внешним источником легитимности, выдавая своего рода «сертификаты» в виде своих заключений о выборах.
В России же идея внешней легитимации и соответствующее поведение наблюдателей (когда они сами определяют свое число, сроки их нахождения в стране, спектр анализируемых проблем и т.д.) трактуются как подрыв, а не слагаемые суверенитета.
Это расхождение — результат фундаментального процесса, ставшего в последнее время квинтэссенцией внутренней и внешней политики РФ. Суть его — в отказе России от правил, установленных в начале 1990-х и основанных на идее о ее поражении в холодной войне. Действительно, именно в соответствии с этими правилами «проигравшие» страны признали неполноценность и недоразвитость своих политических систем и обязались «подтянуть» их до уровня западных демократий, а также согласились поставить свою внешнюю политику в зависимость от политики стран Запада и считать западные интересы в мире своими собственными. То есть «проигравшие», в том числе Россия, должны были рано или поздно стать частью Запада.
Однако энергетическое усиление РФ последних лет и близорукость западной политики сделали дальнейшее следование этим правилам неприемлемым для Москвы. 2007 год, начиная с мюнхенской речи Владимира Путина и заканчивая парламентскими выборами, прошел под знаком отказа России от положения «недозапада». Москва давала понять, что отныне сама будет определять как легитимность своего правительства, так и свои внешнеполитические интересы.
Во внутренней политике ревизия выразилась в концепции «суверенной демократии» и утверждении, что политическая система РФ пусть и отличается от западных, но не является недоразвитой или неполноценной и не нуждается во внешней легитимации. Отсюда история с БДИПЧ. Во внешней политике ревизия заключается в пересмотре Москвой тех соглашений, которые стали возможными вследствие ее слабости в 1990-е годы и презумпции ее поражения в холодной войне: начиная с энергетических контрактов с западными компаниями и заканчивая Договором об обычных вооруженных силах в Европе и идеологией равенства разных цивилизационных моделей развития.
Россия не единственная сила, выступающая за пересмотр правил начала 1990-х. Эти правила разрушаются вследствие и относительного политического ослабления США в 2004-2006 годах, и подъема Китая и Индии, и трансформаций в мировой энергетике. Однако, несомненно, Москва выступает одним из главных движителей этих изменений. После же выборов 2 декабря степень ревизионизма в российской политике может возрасти. Уже на этой неделе зампред Госдумы Любовь Слиска заявила, что мораторий на выполнение Россией ДОВСЕ не является последней мерой и что РФ намерена и далее пересматривать те договоренности, которые не соответствуют ее интересам.
Теоретически эта ревизия не предопределяет новую конфронтацию. Ведь ее цель лишь в том, чтобы Россию рассматривали как отличающегося, но полноценного и равноправного Западу партнера. Равным образом в теории ограничение влияния Запада на российскую политику укрепляет суверенитет РФ и усиливает ее международные позиции. В реальности же все сложнее.
Во-первых, опасения вызывает схожесть нынешнего российского понимания своего суверенитета с тем, как американские консерваторы понимают суверенитет США. И там и там он имеет исключительно внутреннюю природу, международные же институты рассматриваются, скорее, как угроза легитимности и законности. Это толкование и стало концептуальной основой таких атрибутов внешней политики США при первом президентстве Джорджа Буша, как односторонность, высокомерие, ослабление международных институтов, ставка на свободу рук и т.д. Атрибутов, которые завели Америку в нынешний внешнеполитический тупик и серьезно ослабили ее влияние и глобальное лидерство.
Во-вторых, маловероятно, что Запад согласится признать отказавшуюся от «догоняющей» модели политического развития Россию равноправным и полноценным игроком. Ведь тем самым они согласятся на пересмотр итогов холодной войны и своей победы в ней. Следовательно, в ближайшие несколько лет Запад будет активно препятствовать российскому ревизионизму, усиливая напряжение российско-западных отношений. Свидетельства перехода США в ряде областей к стратегиям игнорирования России и даже сдерживания ее уже есть. При этом надо помнить, что, хотя следовать во всем западной повестке действительно нельзя, далеко не всегда ухудшение отношений с Западом является внешнеполитическим успехом.
И последнее. Пересматривая западное понимание итогов холодной войны, Россия испытывает внутренний подъем. Однако есть ли гарантии того, что РФ не совершит ошибку многих других ревизионистских держав — утратит чувство меры? Ведь главный итог ее «поражения» в холодной войне — это независимость и целостность стран СНГ. Сможет ли Москва, отказываясь от статуса проигравшего и демонстрируя свою новую силу, вовремя остановиться и как минимум не перейти к территориальному ревизионизму, который может ввергнуть страну как в новую конфронтацию с Западом, так и в череду военных конфликтов? Особенно при том, что система сдержек и противовесов в стране фактически отсутствует. К слову, на днях председатель Госдумы Борис Грызлов не исключил, что Москва признает независимость «непризнанных» Абхазии и Южной Осетии с их дальнейшим включением в состав России.
Московские новости
